Философия оценки персонала по М.М. Бахтину

Оценка часто апеллирует к тому, что сам оцениваемый не видит и не знает про себя здесь и сейчас, к тому, что ему пока недоступно. Оценка потенциала — это всегда прогноз поведения в новых ситуациях, которые не встречались в прошлом и не доступны сейчас. Некоторая личностная оценка — например, delta.ai или Хоган — посвящена репутации, т.е. тому, что человек про себя не знает, но может узнать как бы через других. Семантическая оценка или индивидуальный ассессмент, наоборот, смотрят вглубь человека, в часто неосознаваемые им смыслы и ориентиры.

Поэтому метафора зеркала в отношении оценки мне кажется упрощенной. Оцениваемому, может, и важно понять, кем он является сейчас. Но конечный его интерес — расширить своё понимание, заглянуть «за», понять, кем он может быть. Тут ближе метафора автора и героя произведения. Автор, конечно, вчувствуется в жизнь героя — как пытаемся понять её и мы, задавая вопросы и наблюдая за поведением оцениваемого. Но он видит героя в намного более широком сюжетном контексте, буквально целиком. И мы анализируем весь набор ответов человека в тесте, видим его телесные движения и слышим высказывания в интервью и упражнениях. В итоге мы выстраиваем цельный образ оцениваемого, включающий в себя те его особенности, которые он сам не замечает. Эту позицию — сначала понимаем оцениваемого, а потом пишем, завершаем его образ — Бахтин в литературоведческом анализе называл «вненаходимостью».

Безусловно, образ оцениваемого, который мы создаем в отчете или на сессии обратной связи, — это упрощение. Мы редуцируем всю сложность его проявлений до каких-то понятных нам категорий — компетенций, личностных черт, обывательских описаний. Заметьте, что свою жизнь мы воспринимаем по-другому — скорее как поток воспоминаний, мыслей, фантазий. Мы даже не воспринимаем так жизнь, мы её проживаем. Нам сложно остановиться и зафиксироваться. Но другого человека мы представляем в виде законченного образа с четкими характеристиками — «высокий», «блондинка», «жизнерадостный», «замкнутая». И именно такого описания, называния себя — пусть и в более экологичных и профессиональных терминах — и ждет оцениваемый. Ему важно получить о себе то самое редуцированное знание, наблюдение, которое может дать только другой человек (или автоматизированный инструмент, им созданный). Такие описания Бахтин называл завершением. Автор завершает героя, очерчивает его границы. Поскольку сам герой себя завершить, увидеть полностью не может — как и оцениваемый не может сам вырваться из потока.

Но интересность жизни в том, что вопреки всем завершениям — диагнозам, описаниям, результатам оценки — человек остается тем самым потоком. Мы можем долго и упорно описывать человека в каких-то терминах, но его свобода остановит точность нашего прогноза на корреляции в 0,5. Это значит, что у оцениваемого всегда есть шанс измениться — согласиться или не согласиться с нашей оценкой, соответствовать нашему прогнозу или не соответствовать ему. Здесь Бахтин использовал уже более привычные нам идеи о поступательности и субъектности человека. У человека всегда есть возможность совершить поступок, который утвердит его авторство над своей жизнью. Пусть, согласно исследованиям, люди меняются слабо и в основном в своих конкретных проявлениях. Но это исследования больших чисел, поиск мифического среднестатического человека. У конкретного человека — у каждого из вас, у меня, — как считает Бахтин, всегда есть шанс на изменение.